Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космическ - Страница 75

Как там говорят старики-удальцы?

«Нет ничего грандиознее Вселенной, но она и вполовину не так велика, как чувствительный, одаренный воображением разум».

Некоторое время назад молодая женщина начала меняться.

Как большинство юных совершеннолетних, Розелла рано дала обет безбрачия. Если впереди миллионы лет жизни, кто будет торопиться с сексом и любовью, разочарованиями и разбитыми сердцами? У нее имелись друзья-люди, но благодаря дипломатическим корням матери женщина водила знакомство и с чужаками. Несколько лет ее ближайшими приятелями была пара янусиан — двойных организмов, где самец являлся паразитом, внедрившимся в спину своей супруги. Затем круг ее инопланетных друзей расширился… что выглядело совершенно нормальным. Памир обшарил архивы забытых камер слежения и любительских записей, где мелькали магазинные и обеденные «авантюры» объекта в компании представителей иных рас, в основном — кислорододышащих, традиционных союзников людей. Затем — роскошный круиз по цепи маленьких океанов, раскиданных по всему пространству Великого Корабля, — короткий вояж, завершившийся посреди облета Млечного Пути. Здесь, в конце этого безопаснейшего путешествия, дрейфуя по тускло-холодному, гладкому, как кожа, метановому морю, она встретила своего первого любовника. Который оказался джей'джелом.

На пленках скрытых камер Памир увидел достаточно, чтобы заполнить пробелы.

Кре'ллан, неправдоподобно богатый индивидуум, очень древний адепт Веры, лелеющей конфиденциальность, щеголял своей посвященностью. Искусные хирурги придали его пенису нужную форму. Все, примкнувшие к Многим Соединившимся, перенесли подобную косметическую операцию; единый кодекс касался обоих полов, а если пол отсутствовал, то создавался специально. За свою долгую жизнь Кре'ллан сочетался браком с сотнями, если не тысячами чужеземок, а той промозглой ночью ухитрился соблазнить юную девственницу-человека.

После круиза Розелла попыталась вернуться к прежней жизни, но уже через три дня посетила библиотеку, а через неделю сама подверглась физической модификации.

Памир заметил в ее журнале кадры операции — автоврачи и джей'джелы-наблюдатели обступили тонкое бледное тело. И теперь, закрыв глаза, сосредоточившись на скрытых резервных данных, он медленно и осторожно переворачивал другие страницы этих детальных, но по-прежнему неполных записей.

После года послушничества Розелла купила каменно-гиперфибровый прямоугольник в пятидесяти километрах под библиотекой, на котором возвела роскошные глубокие апартаменты, набитые шикарными комнатами и просторными покоями, рассчитанными на потребности практически любой биологии. Однако, хотя системы искусственного климата и жизнеобеспечения — штуки полезные, порой эти прихотливые механизмы не стыкуются друг с другом и, если знать, куда надавить, вполне могут и вовсе выйти из строя.

— Серьезная проблема, сэр?

— Только не для меня, — буркнул Памир. — И не для тебя, полагаю. Но если ты зависишь от пероксидов, как все оолупы, то воздух скоро покажется тебе кисловатым. А после нескольких вдохов ты наверняка потеряешь сознание.

— Понимаю, — сказали апартаменты.

Памир стоял во вспомогательном вестибюле, в своем обычном грубоватом лице, прочной фуфайке и с негнущейся спиной пожизненного техника.

— Интересно, получится ли найти неполадку. Наверное, дело в энергетическом фильтре, или в сигнальной цепи, или где-то пробой, или черт знает что.

— Делайте все, что необходимо, — ответил мягкий мужской голос.

— Да, спасибо за предоставленную возможность, — добавил Памир. — Я ценю новые дела.

— Конечно, сэр. Вам спасибо.

Ремонтирующая апартаменты фирма была сейчас закрыта из-за бюрократической войны со Службой окружающей среды. ИИ в поиске доступных кандидатов склонился к наилучшему. Памир выпустил рой деловито гудящих аппаратиков, тут же исчезнувших в стенах, и продолжил шагать по коридору, пока не оказался у маленькой запертой дверцы.

— Что здесь?

— Жилые покои.

— Для человека?

— Да, сэр. Памир отступил.

— Я не хочу никого тревожить.

— Вы и не потревожите. — Замок щелкнул. — Моя хозяйка требует, чтобы ее дом был готов для любого гостя. Ваша работа важнее всего.

Памир кивнул и шагнул в узкий проем.

Первое, что пришло ему в голову, — что даже капитаны не живут с таким комфортом. Комната была огромна и все же некоторым образом интимна, устлана настоящими мехами, заставлена сокровищами искусства, дожидающимися восхищения созерцателей, пышные кресла щедро предлагали себя любым телам, и вдобавок, как завершающий штрих, по крайней мере пятьдесят замысловатых игр лежали на длинных стойках: фигурки сами играли друг с другом до победы, а потом начинали партию заново. Здесь даже воздух, очищенный и профильтрованный, благоухающий духами и феромонами, отдавал богатством. И в этой упоительной атмосфере трепетал единственный тихий и четкий звук — далекое пение чужеземного цветка.

Льянос вибра.

Памир посматривал на мониторы и говорил по сети, не делая ровным счетом ничего существенного. Он уже добился всего, чего хотел. Пригоршня устройств, ловкость рук — и апартаменты напичканы потайными ушами и глазами. Все остальное — для собственного развлечения и правдоподобия.

За высоченной алмазной стеной немыслимой спальни парили в воздухе пять гектаров скромного патио. Ухоженные побеги льянос вибра покачивались в цветочном горшке, и музыка их вливалась в единственную открытую дверь. Рядом, ничего не делая, сидела молодая женщина. Секунду Памир разглядывал Розеллу, а потом она подняла голову и посмотрела в его сторону. Мужчина попытался определить для себя, что же он видит. Одетая, но босая, женщина была поразительно мила, но по-своему, каким-то странным манером, которому не получалось подобрать определения. Ее бледная кожа светилась сама собой, поглощая рассеянный свет и возвращая миру мягкое сияние. Концы густых серебристо-белых волос неожиданно оказались угольно-черными. Лицо женщины было девически гладким, с крохотным носиком, блекло-голубыми близко посаженными глазами, большим ртом, пухлыми губами — изысканное и исключительно грустное лицо.