Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космическ - Страница 55

Она, видимо, ожидала серьезного ответа, но я промолчал.

— А теперь ваше правительство все время присылает вас сюда, чтобы присматривать за мной как за малым ребенком. И все оттого, что ученые мужи с новейшими приборами так ничего и не выяснили.

— Меня никто не заставляет.

Она посмотрела на меня, словно спрашивая, кого я обманываю, — изогнув бровь и скривив губы в подобии улыбки.

— Верно, но я знаю, почему вы возвращаетесь. Вы ненавидите то, что здесь случилось, весь мир ненавидит, но особенно вы, янки. Вам не перенести того, что канадец первым отправился к звездам, без вас.

Отчасти она была права. Но только отчасти.

Келли была крепким орешком, хоть и отличалась ангельским смехом. Мы провели вместе почти год, прежде чем она начала обращаться ко мне по имени.

И хотя я ждал этого момента, как мне казалось, целую вечность, я чуть его не пропустил. Мы отправились на озеро, самостоятельно замерить температуру поверхности воды рядом с кратером и сравнить ее с показаниями приборов. Мой счетчик Гейгера все время барахлил — это был уже третий счетчик, присланный агентством, — но старомодные термометры не подкачали.

У меня не было никакого интереса направлять лодку к центру озера. Пришлось бы пролететь около десяти футов, прежде чем мы достигли бы плоского дна впадины, отвесные стены которой слегка напоминали кольцо водопадов.

— Сделаем круг на расстоянии примерно в пять лодочных корпусов, — предложил я.

Келли опустила в воду термометр на удочке.

— Я не возражаю, Брюс.

Я так сосредоточенно старался держаться от края впадины подальше, что даже сразу не отреагировал, когда она назвала меня Брюсом. Но как только это до меня дошло, я словно получил удар под дых и, дернув румпелем, направил лодку к опасному краю. Я тут же исправил положение, и Келли подняла на меня взгляд.

— Температура не меняется. Как вы?

— Я в порядке.

В соснах свистел горный ветер; даже в июле здесь было прохладно. Управляя лодкой, я наблюдал, как ястреб полетел к гранитному массиву, за которым скрывались верховья Кикинг-Хорс-Ривер. Со мной явно было не все в порядке, если Келли всего лишь произнесла мое имя, а мне показалось, будто я получил поцелуй.

Да, настало время связаться с боссом, Мардж Уильямс, и снова ненадолго вернуться в Мэриленд.

Так сложилось, что, удрав с Изумрудного озера, я вскоре вернулся и больше не уезжал. Предлогом остаться для меня послужила мягкая настойчивость Мардж: правительство настолько остро нуждалось в любой информации, которую могла предоставить Келли Макиннес, что готово было сделать мою командировку постоянной. Потенциальная значимость того, что совершил Ник, пусть даже с роковыми недочетами, перевешивала любые затраты на мое время и услуги.

Но настоящей причиной была Келли. Никакое агентство не могло бы меня заставить вернуться сюда, учитывая риск облучения, но ему и не пришлось заставлять.

Я вернулся в октябре. К моему удивлению, она ждала на посадочной площадке, куда приземлился вертолет.

— Как вы долго! — прокричала Келли, заглушая шум винтов, когда я выпрыгнул из кабины. — С тех пор как вы уехали, нас не меньше семи раз посещали фанаты впадины, которым удалось прорваться сквозь охрану.

— Целых семь раз! Пожалуй, мне лучше больше не уезжать. Разумеется, меня успели проинформировать насчет горстки нарушителей, которым не хватило ума испугаться радиоактивного облучения, — Мардж использовала их в качестве дополнительного аргумента, чтобы убедить меня вернуться. Ради блага всего дела, разумеется. И ради безопасности Келли. Плюс огромный бонус, который я мог бы отложить на оплату медицинских счетов, если через какой-то десяток лет, или около того, у меня все-таки разовьется рак.

Но когда я увидел, как Келли обрадовалась моему появлению, я понял, что дело стоило того. Возможно, она просто испытывала обыкновенную человеческую потребность в компании, но мне было приятно тешить себя иллюзией, что это нечто большее.

На третий год нашего пребывания у озера начало казаться, будто мир забыл о нас. Зимой попытки прорваться сквозь охрану парка сошли на нет, и даже с приходом весны, во вторую годовщину появления впадины, любопытных, желавших на нее поглазеть, не набралось бы и с десяток. Я, разумеется, по-прежнему связывался с центром каждую неделю. К тому же мы временами контактировали с обслуживающим персоналом и полицейским патрульным, сержантом Перри, который, если погода позволяла, приезжал к нам верхом на лошади и привозил старые газеты. Я регулярно наведывался в Мэриленд с квартальными отчетами, а заодно проходил там медицинский осмотр на предмет радиации. С внешним миром нас также связывал Интернет, но по большей части мы были одни.

Я, Келли и впадина.

Келли каждый день смотрела на проклятую впадину так, словно из нее в любую минуту мог появиться Ник Макиннес и обнять жену. А я просто смотрел на воду.

Мы не стали любовниками. Для меня Келли была вдовой, но сама она считала себя женой. Чрезвычайно верной женой.

Мы неплохо ладили с ней, даже, можно сказать, стали друзьями. Если не принимать во внимание тот факт, что каждую ночь мне снился ее запах.

Однажды в конце августа, в один из теплых дней, я наконец спросил ее:

— Ну и почему мы до сих пор не уехали?

Мы с Келли сидели перед сторожкой на маленькой, усыпанной галькой полоске, слишком скромной, чтобы считаться пляжем. Озерную гладь перед нами нарушала впадина, а вокруг уходили в небо горы. Было на редкость тепло, так что мне не пришлось надевать куртку.