Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космическ - Страница 144

144

Голливудский бульвар смотрится еще хуже. Зловоние фимиама перекрывает даже смог. В моду возвратились костюмы, молодежь обоих полов носит плотно облегающие штаны и кричащих расцветок рубахи — еще не вполне хиппи, но уже на подходе. Попадаются первые джинсы с раструбами, «дети цветов» пускают корни в американскую землю. Надвигается лето любви.

В нескольких витринах располагаются рекламы путешествий во времени и графику зон сотрясения; вероятно, это был лучший бизнес, чем обнародовать план расположения домов звезд. Я заметил несколько знакомых лиц — небольшая стайка коллекционеров комиксов, направляющихся к газетным киоскам на Кахуэнга; вероятно, первые потребители планов сотрясения.

Рой, заметно повзрослевший за эти годы, все еще чистил туфли, только более ловко и быстро.

— Отличные туфли, мистер Харрис, — сказал он, когда я подошел.

Он всех нас называл «мистер Харрис». Никто никогда его не поправлял. Может быть, это был его способ отслеживать нас. Рой знал, кто мы, но никогда не задавал вопросов и не давал советов и иногда даже отшивал посторонних людей. «То, что вы ищете, там, наверху, нет, мистер». Нередко к нему вниз спускалась Джорджия и вручала Рою конверт. Она никогда не вдавалась в обсуждения почему. Я полагал, что этому она научилась от Маргарет.

Офис отремонтировали заново, теперь он более соответствовал вкусам Джорджии. Все машинистки пересели за «IBM Selectric». Кабинеты наполнились новым офисным оборудованием, ксероксами и даже факсами. «Уютное местечко» выкрасили в голубой цвет с белой окантовкой, штабеля коробок и папок исчезли, переместившись на полки из темного дуба. Большую часть досье перенесли в помещения за соседней дверью, их мы арендовали в шестьдесят первом году, когда бумажная бухгалтерия нас достала. Прошло несколько десятилетий, прежде чем мы смогли хранить информацию на твердых и оптических дисках. В центре комнаты располагались все тот же стол с тяжелой столешницей из красного дерева и кожаные кресла, выглядевшие более изношенными.

Джорджия ждала меня. Она бросила на стол такой же конверт из коричневой бумаги, принесла еще одну бутылку «Гленфиддича», два стакана и новый свиток Торы. Я передал ей старый свиток вместе с несколькими коллекционными сокровищами, которые вынес из пятьдесят седьмого года. Она будет хранить их для меня.

— Выброси свой коричневый костюм, — сказала Джорджия. — Я купила тебе новый, темно-серый. Он в шкафу. Сшит на заказ. Прочти это досье, здесь есть новая информация.

Она потянулась за бутылкой.

— Нет, благодарю, еще слишком рано.

Я расписался на конверте. К этому досье за последние девять лет обращались только три раза. Дважды Маргарет и один раз Джорджия. Но сейчас оно было значительно толще.

На этот раз в конверте находилась пачка газетных вырезок. И не о Джереми Вейсе, а о нескольких других парнях. Сперва я проверил даты. Первая — июнь шестьдесят седьмого года, последняя — сентябрь семьдесят четвертого. Джорджия свела всю информацию в табличку. За этот период исчезли по крайней мере тринадцать молодых людей. Джереми Вейс был третьим. Третьим, о котором мы знали. Я не удивился. Я подозревал, что их может быть больше.

Мы не обязаны расследовать исчезновения остальных, Вейс — единственный, с кем нам следовало установить связь. Но если исчезновения так соотносятся между собой… если они — дело рук одного и того же человека, тогда, найдя его, мы спасем не только Вейса, но также и дюжину остальных. Превентивное действие. Но это только если исчезновения взаимосвязаны. Перед нами стоит задача выследить, то есть спасти Вейса. В первую очередь.

Я прочитал вырезки медленно и вдумчиво. Три раза. Они были удручающе похожи друг на друга. Джорджия послала за сандвичами. После ланча она села рядом — она снова пользовалась жасминовым парфюмом, или, может быть, все еще пользовалась, или, может быть, пользовалась в первый раз — и указала мне на сходные черты этих дел, которые она отметила. Самой младшей жертве недавно исполнилось пятнадцать, но он был крупноват для своего возраста, старшему — двадцать три, но он выглядел на восемнадцать.

Последнее, что находилось в конверте, — карта Западного Лос-Анджелеса с красными крестиками, отмечавшими те места, где жертвы были замечены в последний раз. Квартира, работа, стоянка, где обнаружен автомобиль или кто-то, кто видел исчезнувшего живым. Ни к северу от Сансет-Бич, ни к югу от Третьей авеню крестиков не было. Дальше на запад границей являлся Дохэни, на восток — противоположная сторона Вайн-стрит. Площадь поисков очень большая, но в то же время весьма специфическая.

— Я хочу, чтобы ты обратил внимание еще на кое-что, — сказала Джорджия. Она указала на область, обведенную на карте желтым маркером. Все красные крестики находились внутри или вблизи от нее, кроме одного, на востоке Вайн-стрит. — Посмотри. — Она постучала ноготком по бумаге. — Это Западный Голливуд. Ты видел его?

— Проехал через него сегодня утром.

— Слыхал про Фанни Хилл?

— Это такой парк в Бостоне?

— Не смешно. Пошевели мозгами и отвлекись от текущей работы. Это книга Джона Клеланда «Мемуары женщины для утех». Сейчас эта книга реабилитирована и вновь приобретает общественное значение. Ее публикуют.

— Извини, я не слежу за такими вещами.

— Джон Клеланд родился в тысяча семьсот десятом году. Работал в Ост-Индской компании, но капитала себе не сколотил. Умер в долговой тюрьме Флит где-то в тысяча семьсот сорок восьмом или сорок девятом году. Пока он находился там, то написал или переписал книгу под названием «Фанни Хилл».

144